Нецарское село, четвертая часть
3 ноября
Рассказала бабе Ганне. Она покачала головой и осуждающе взглянула на меня.
— Добрий хлопець, Лера. Чого носом крутиш? У Василя та Галини вин один, Сашко. Симья заможна, все е и гроши и худоби цилий двир. Вийшла б замиж, жила б, як у Бога на притчку…
Я попыталась объяснить старушке, что не нужна мне «худоба», как не нужен и этот парень с прыщеватым лицом и потными руками. Она не дослушала.
— Гонору багато, Лера. Це недобре, дитино.
20 декабря
Меня пригласили на свадьбу. Это не означает, что я так авторитетна. Просто в селе такая традиция — на поминки, свадьбы, крестины приглашают всех. Мне не хочется идти, но баба Ганна сказала, что отказываться нельзя.
23 декабря
Свадьба меня сразила наповал. До сих пор не могу переварить увиденное. Ну, прежде всего, я никогда не видела столько съестного в одном месте. Среди шума, гама и чада ошалело метались мать невесты и женщины, помогавшие ей. Такое впечатление, что зарезали целое стадо. Окорока, колбасы. Куры, гуси, кролики — домашняя фауна в полном составе присутствовала на свадебном столе в вареном и жареном виде. Я ощутила тошноту от обилия мясного.
— Что же ты, учительница, так плохо ешь? — вдруг заорал сидящий напротив незнакомый краснолицый дядька, — и не пьешь совсем… А ну-ка, за здоровье молодых!
Передо мной очутился полный стакан мутноватой жидкости. Самогон… Чтобы отвязаться от назойливого дядьки, поднесла стакан ко рту, делая вид, что пью.
Здорово селяне пьют, особенно молодежь. Не знаю, почему, но у них считается особым шиком напиться до чертиков, потом затеять скандал или драку.
Чуть не теряя сознание от духоты, я накинула пальто и вышла во двор. Там четверо пьяных парней горланили похабную песню, перемежая куплеты сочным матом. Как по команде, уставились на меня. Вдохнув морозный воздух, я, подальше от греха, вернулась в дом. От нечего делать пошла, бродить по комнатам.
Подозрительная возня в одной из комнат привлекла мое внимание. Осторожно открыв дверь, я вошла в полутемное душное помещение. Так и есть, возня на кровати. Подошла ближе. По черным курчавым волосам и залихватскому чубу я узнала Петра, первого деревенского сердцееда и бабника. Кто это с ним? Не разобрать… Из-под дюжего мужика жалко, непристойно торчали тонкие детские колени. Шею сельского Казановы обхватили худенькие ручки. Пытаясь рассмотреть лицо, я подошла еще ближе.